Изысканный адреналин - Страница 50

- Нет, не знаю. Какая теперь разница, Ленечка? Все закончилось. Кто бы она ни была, вины на ней нет. Когда я приехала на Фрунзенскую, машины Демьяна во дворе дома не было. Значит, это не она.

- Это ничего не значит. Та женщина могла быть соучастницей. Откуда, по-вашему, у преступника оказались ключи от машины?

- Господи, ну пожалейте меня! Я не хочу об этом думать, не хочу об этом говорить! Ленечка, я устала. Все кончилось!

- Боюсь, что все только начинается, Оля. Вчера я был у музыкального продюсера Торчинского, он тоже заключил с Демьяном пари. Так вот, его отравили - он умер на моих глазах. Теперь, когда стало ясно, что Демьян невиновен в смерти Мариновского, стал относительно понятен мотив преступника. Не исключено, что Демьяна подставили в очередной раз. Я не могу это утверждать наверняка, но, возможно, прокуратура до сих пор не выписала ордер на его арест только потому, что тело Торчинского пока не обнаружили. А когда найдут труп, то и улики могут найти.

- Господи! Что же делать? - Ольга снова осела на стул, выронив из рук спички для камина, которыми вот уже пять минут безуспешно пыталась разжечь щепки в самоваре.

- Вам придется рассказать Демьяну о том, что вы были в тот день на Фрунзенской, и выяснить, как зовут его любовницу. Чувствую, она причастна к этому делу. Я бы сам с братом поговорил, но как я ему объясню, откуда все знаю, не упоминая о вас?

- Я не могу, Леня! Я не могу! Не буду я этого делать. Нет, не уговаривайте.

- Где девушка? - рявкнул Штерн.

- Какая девушка? - Бутырская вздрогнула и с недоумением посмотрела на гроссмейстера.

- Где журналистка, которая в прошлую среду села к вам в машину около клуба «Красный монах»?

- Ленечка, я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете?

- Ее зовут Мэрилин Коновалова, корреспондент программы «Факт ТВ». Она заходила, когда я был у вас в гостях на Фрунзенской. Расспрашивала про увлечения Демьяна, упоминала тайное общество. Оля, я видел, как Мэрилин села той ночью в машину «Infinity»! До дома журналистка так и не доехала. Номер я запомнил. Узнать, кому машина принадлежит, не составило труда. Догадываетесь, кому она принадлежит?

Ольга нагнулась за спичками, подняла, повертела их в руках.

- Неужели вы подозреваете меня в этой гнусности, Ленечка? Я думала, мы друзья…

- Эта девушка - моя невеста, Оля, - жестко сказал Штерн: ему бы сейчас встать на колени и попросить у Ольги прощения, но гроссмейстер решил вести себя жестко. Иначе Бутырская не стала бы вообще шевелиться: он чувствовал ее усталость, ее нежелание думать об этом деле и хотел, чтобы она «проснулась» и начала действовать.

- Поздравляю, - Бутырская чиркнула спичкой и сосредоточенно уставилась на дрожащий огонек. - Лень, вам отдохнуть нужно, поспать, голову подлечить. У вас паранойя, по-моему, начинается. Вы всех вокруг подозреваете. Я не езжу на «Infinity». Демьян не разрешает. Он к своим машинам относится, как к трусам.

- Простите? - Штерн приподнял брови.

- Как к трусам, - повторила Бутырская. - Вы свои трусы разрешаете кому-нибудь носить? Сомневаюсь. Вот и он не разрешает, - она резко встала, чиркнула спичной еще раз, подожгла скрученный в трубочку обрывок газеты и бросила в топку. Щепки наконец загорелись. Ольга подложила в самовар несколько шишек, надела на медного толстяка трубу, изогнутую буквой «Г», - из трубы потянулся дымок, мягко оседая на изысканных цветах клематиса. Приятно запахло хвоей и костром. Захотелось откинуться на спинку кресла, закрыть глаза и ни о чем не думать - навалилась усталость. Наверное, он рохля, но дальше давить на Ольгу гроссмейстер был не в состоянии.

- Леня, я поговорю с Демьяном. Я все ему расскажу и выясню, кто его любовница. Не сомневаюсь, что в тот злополучный вечер, когда похитили вашу невесту, именно та женщина была за рулем. Все будет хорошо, Ленечка, обещаю. Все будет хорошо…

***

Чай пили в гостиной, восхитительный чай с мелиссой и листочками черной смородины. Демьян, пока они раскочегаривали самовар, совсем напился и нес какую-то ахинею. Ольга злилась на мужа и чувствовала себя неловко. Пора было ехать домой.

- Повезло тебе, братишка, что от тебя папаша наш отказался, - вдруг сказал Демьян.

- Демьян! - одернула мужа Ольга, но Бутырский, не обратив на жену внимания, продолжил:

- Скажу тебе честно, он такой мразью был!

- Демьян, прошу тебя, не надо! - взмолилась Оля, обняла мужа, но Бутырский мягко отстранил жену.

- Погоди, Оля, он должен знать правду! Отец мамку загубил, из-за него она умерла, на беременную руку поднял. Маленьким я был, а помню тот день в мельчайших подробностях. Отец запрещал мне в свой кабинет входить. Дома никого не было. Я перерисовывал из книжки военный самолет. Хорошо получалось, одну деталь только криво нарисовал. Поискал ластик - нигде нет: ни в портфеле, ни в столе. Подумал, что у отца непременно должен быть. Только в кабинет вошел, слышу - дверь входная открылась, я с перепугу под стол залез. Сижу, трясусь. Отец не прощал непослушания, наказывал строго, ремнем бил или в угол на колени ставил, на горох. Учил своих студентов пониманию, а сам домочадцев тиранил, тварь! Мама всегда меня защищала, добрая моя мама, - Бутырский зажмурился, помолчал немного и продолжил рассказ: - Входит мама - за ней отец. Она присела на стул, отец рядом встал. С двумя ты мне не нужна, говорит, одного придется оставить - не прокормим. Она ему - мол, кто же знал, что так выйдет? Меня это не волнует, он говорит. А мама ему - не откажусь, можешь делать со мной, что хочешь. Я услышал хлопок - мама вскрикнула. Он, сука, по лицу ее ударил и вышел! Мама осталась, долго сидела, плакала, а потом тяжело задышала, схватилась за живот и закричала. Преждевременные роды начались. Пришел отец, увел ее в другую комнату, я моментом воспользовался, выполз из-под стола, бросился вон из кабинета. Дальше все как в тумане. Чужие люди в белых халатах, соседки кудахчут… Помню, мама обняла меня крепко перед тем, как ее на носилки положили, тепло ее помню, ее запах. Теперь понимаю: прощалась она, предчувствовала свою смерть. Прощения просила, что оставляет меня одного с этим чудовищем. Увезли маму, и больше я ее не видел. Отец меня на похороны не взял, не дал проститься с мамой. Поминки тоже смутно помню. Дом - полон людей, водка на столе, блины, все со скорбными лицами: тетки какие-то, мужики незнакомые. Отец рыдал за столом. И так натурально! Мне даже стыдно как-то стало, на мгновение показалось, что ошибся я и все привиделось мне в кабинете. Потом понял, что это он показательное выступление устроил перед коллегами с работы. Про него нехорошие слухи по университету ходили, что он пользует студенток, вот он и продемонстрировал коллегам, как нежно супругу любил, разыграв роль безутешного вдовца. Знали бы они, какой двуличной паскудой он был! Не сомневаюсь, имел он девочек-студенток, и мама наверняка догадывалась об этом, но скандалов не устраивала. Тихая она была, приветливая, покорная. Другая бы хлопнула дверью и ушла, а она почему-то терпела.